Воспоминания выпускников

Путеводитель по Екатеринбургу: Детская художественная школа №1

«It’s My City» продолжает вести собственную экскурсию по Екатеринбургу силами собственных и приглашенных авторов. Сегодня на очереди еще одно легендарное учебное заведение — Детская художественная школа №1 имени П.П. Чистякова. Школу, основанную в 1946 году, закончило немало известных художников и архитекторов. Одна из бывших учениц ДХШ №1 — Юлия Еремеева специально для IMC описала жизнь знаменитого учебного заведения.

Мои родители пытались вырастить из меня гармонично развитую личность: музыкальная школа — для мамы, современные танцы — для папы. А сама я люблю рисовать, в запой и помногу. В моем школьном детстве я готова была торчать в любимой «художке» круглосуточно и без выходных, с редкими перерывами на обед, мороженное и газировку.

Детская художественная школа №1 была одной из первых десяти школ Советского Союза, появившихся после Великой отечественной войны. Павел Петрович Хожателев открыл детскую школу при Свердловском художественном училище, которое он возглавлял в тяжелые годы.

Помнится, как к нам в класс приходил известный художник-монументалист Леопольд Венкербец — по совместительству первый педагог и нашей школы, и нашего учителя Василия Ивановича Зырянова — и рассказывал, рассказывал, рассказывал. Говорил, что сначала занятия проходили в здании Филармонии, где в то время располагалось училище. В каждой группе было несколько учащихся. Занимались по вечерам, после студентов, в малом концертном зале, который холстами делился на отдельные мастерские. Рассказывал, как ученики выменивали хлеб на уголь, холсты и краски. Что вместо резинки пользовались мякишами белого хлеба, скрученным конусом листком бумаги или клячкой.

Справка автора:

Ластик-клячка — незаменимый инструмент для художника-графика, работающего с «хрупкими» графическими материалами: углем, сепией, сангиной, графитом. Изготавливается из каучука, который прекрасно мнется руками. Если обычный ластик просто стирает тонкий верхний слой бумаги, то клячкой не стирают, а прикладывают ее к листу, как бы захватывая частички графического материала, не повреждая бумагу и не размазывая рисунок. А еще ее можно растягивать, сплющивать и делать из нее смешные фигурки в ожидании вдохновения.

А потом училище переехало на новое место и перевезло за собой младших товарищей. В 1983 году школа, будучи структурным подразделением Свердловского художественного училища, обрела самостоятельность, получив первый номер.

В июле 2010 года школе присвоили имя художника и педагога, мастера исторической, жанровой и портретной живописи — Павла Петровича Чистякова. Его учениками были Васнецов, Врубель, Поленов, Репин, Серов, Суриков. А педагогический метод предполагал слияние восприятия натуры художником с её научным изучением. «Чувствовать, знать и уметь» — вот кредо настоящего мастера, полагал Чистяков.

В здание мы заходили со двора, с трепетом тянули на себя за изящную латунную ручку, несоразмерную массивной деревянной двери, которая упиралась, скрипела и разваливалась. На окнах были тяжелые пропыленные портьеры. В холле стояло расстроенное пианино. Наш класс, где проходили занятия по рисунку, живописи и композиции, выходил окнами на троллейбусную остановку. Рядом был кабинет керамики с муфельными печами, печально взирающий на троллейбусное кольцо. А в подвале была «пыточная» с какими-то средневековыми станками. Хотя, если серьезно, то там учили офорту и прочей линогравюре.

Еще была фирменная вешалка — скелет Вася. Наперсник детских шалостей и отроческих развлечений. По вечерам мы больше всего любили дать скелетону прикурить: аккуратно пододвинуть его к окну, стучась костлявой лапкой, дружески махать очумевшим от восторга прохожим. Надо было проявить изрядную проворность в этом деле, потому что из-за тугой челюстной пружинки Василь любил что есть дури клацнуть зубенками по пакостливым ручонкам. Но отбитые пальцы, стоили эмоций горожан.

Занятия проходили три раза в неделю, кажется, по четыре часа. В школе сильны традиции академического обучения изобразительному искусству, заложенные преподавателями прошлых лет и бережно сохраняемые в настоящее время. Нашим педагогом был художник-реалист Зырянов.

Он любил говаривать: «Больше грязи – больше связи». Случались и идеологические разногласия на этот счет. Когда в очередной раз я щедро положила цвет, он схватил в одну руку доску с пришпиленной работой, в другую меня и помчался в туалет. Отвинтил кран и смыл колористические излишки. Пока я размазывала сопли и слюни, он замесил три цвета (при таком раскладе возможны лишь два варианта, либо серый, либо цвет детской неожиданности) и немного прорисовал бледное подобие моего шедевра. После чего молвил: «Фу, спасли работу!»

А потом он уехал. Оказалось, что он был евреем «по жене» и смог эмигрировать на историческую родину, где успешно выставлялся и давал уроки волооким кудрявым сорванцам.

Кроме рисования, учили нас и чему-то из истории искусств, но как-то сумбурно. А вот историю самого здания я узнала в 2010 году из публикаций СМИ, когда дом праздновал свой столетний юбилей.

История Дома доктора Сяно

100 лет назад в этом доме также встречали гостей. Исаак Абрамович Сяно был лучшим врачом по детским и женским болезням. От пациентов отбоя не было. Когда доктор построил этот двухэтажный особняк, в нем проснулась предпринимательская жилка, и он сдал первый этаж немцу Рихарду Штролю под первый в городе автосалон. Иномарки продавались плохо, за один год всего 5 штук. Немец привез сюда мотоциклетки, но и они не пошли. Чтобы остаться в плюсе, Штроль перешел на швейные машинки «Зингер», галстуки и женские украшения.

Впрочем, существует ещё одна версия, по которой особняк принадлежал купцу Штролю, а врач снимал здесь квартиру и принимал больных. Бесспорно одно: двухэтажный дом по адресу Карла Либкнехта, 2 — единственный сохранившийся образец стиля «уральский модерн». Особняк, напротив которого тогда стоял костел Св. Анны, а никаких троллейбусов и в помине не наблюдалось, был частью архитектурного ансамбля красивой Римско-католической площади.

История шикарной жизни дома длилась недолго — до ноября 1917 года. Революционеры помещение уплотнили, подселив туда рабочий класс. В годы войны здесь был госпиталь, а позже открылась художественная школа. Здесь лечили, продавали импортные автомобили, слушали звон колоколов костела, проводили собрания в Красном уголке, писали письма на фронт и праздновали Великую Победу, но дольше всего в этом доме рисовали.

Будете стоять в очередной пробке на троллейбусном кольце — обратите внимание на этот дом, да не на магазин «Казанова», который ютится в нем с 1992 года, а на ломаный рисунок крыши, на характерные для модерна окна первого этажа, на угловой акцент в композиции дома, подчеркнутый тремя остроугольными фронтонами, динамизирующими силуэт. А лучше зайдите внутрь. В школе всегда идет выставка детских работ – гуашей, акварелей, масла и пастелей.

Фотографии Тимофея Балдина

"It's my City"  Юлия Еремеева выпускница 1995 года