Гуревич Максим Борисович

Родился в Свердловске в 1958. Начал рисовать в студии Дворца пионеров у Николая Константиновича Раздрогина.

Учился в ДХШ № 1 (1970-1974) у Старова Василия Петровича.

В 1974 поступил в Свердловское художественное училище к Николаю Николаевичу Моосу и Виктору Николаевичу Добровольскому.

Окончил СХУ в 1978. Преподавал в ДХШ № 2.

С 1982 и до отъезда в Израиль в 1991 работал в объединении «Росмонументискусство».

"По приезде в Израиль мне повезло познакомиться с потрясающим человеком и художником Борисом Аксельродом, друзья звали его Аксель. Он и научил меня классической энкаустике - живописи восковыми красками. Техника эта требует сосредоточенности, работа ведется горячим паяльником, жало которого может быть от силы сантиметр шириной, большие поверхности обрабатываются долго и трудно, и дают специфическую чешуйчатую поверхность. Эта же точечная фактура перешла потом в работы акрилом и мастихином.

В какой-то момент меня очень потянуло в скульптуру. Лепить приходилось и раньше, и очень нравилось, но постепенно это превратилось в навязчивую идею. К тому же, я попал на работу в скульптурную мастерскую при мраморной фабрике. В общем, к началу тысячелетия я напробовался всего, кроме компьютерной и печатной графики (Бог милостив). В 2000 начинается новая профессиональная жизнь. 

В конце прошлого тысячелетия(!) я еще продолжал «красить», разрываясь между разными техниками, формами и прочими возможностями. Этот конфликт-пародокс знаком каждому художнику - ты за «флорентинцев» или «венецианцев»? Тут и произошла судьбоносная встреча - я познакомился с Питером Штивельман, который привел меня на просмотр в школу скульптуры New Artists Collegium! То, что я увидел там, было впечатлением весьма сильным. Нашел, чего не хватало все время. Там и встретил всех, с кем работать и общаться для меня большая ценность по сей день! 

Пару лет я ездил к ним в гости, с живописью было, в общем, покончено, и цвет и краска внушали сильную неприязнь. В это время делались рисунки, в которых я учился скульптуре, не выдумывая, не интерпретируя. Следуя принципу - есть 3 непреложных основы любого формообразования - ПРИРОДА, ИНСТРУМЕНТЫ, БУКВЫ-ПИСЬМЕННОСТЬ.

Еще одно увлечение, появившееся благодаря этой замечательной компании, археология. Мои наезды в школу NEW ARTISTS COLLEGIUM закончились тем, что я начал там преподавать. Вел рисунок и технологию живописи, а в свободное время сидел на уроках и курсах у других педагогов. Золотое время - невозможно переоценить!

Параллельно пришлось подрабатывать, вести кружок керамики для людей, скажем, «нездоровых». Очень «нездоровых». Я смотрел на них, и за каждым обнаруживал прототип-персонаж истории искусства - на занятиях сидели: египетский фараон, святые, злодеи, гаргульи, полинезийские и африканские маски. Я начал их рисовать, потом лепить. Кружок керамики - я хозяин печки. Лепил из пластилина, потом формовал и в гипсовую форму отдавливал шамотную плату - самый простой, наверное, способ перевода промежуточного материала в более ценный и благородный. После обжига работа тонировалась энкаустическими красками. Вид у работ довольно бронзовый, но это керамика. Консультировал меня Питер, и надо сказать из 15 работ ничего не взорвалось и не треснуло. Кстати, один из принципов школы - ДЕЛИТЬСЯ, никто ничего не прячет и не скрывает.  

К живописи я вернулся плавно, в 2005, затеяв изготовление деревянных, крашеных фигур тех же «STRANGES». Решил делать эскизы масляной краской, в 2-3 цвета и не утруждать себя подрамниками и техниками, готовый, рулонный холст вешал на стену и хулиганил большой кистью и тряпкой. Как и все в школе CAN /new artists collegium/, пробовал работать тушью. Еще постоянно работал на вечернем рисунке. Рисунки с модели от 15 секунд до получаса. Самый большой кайф - рисовать и не думать! Рядом работал Leo Ray, позднее я отучился у него целый семестр на курсе каллиграфии и сбежал, когда начали писать шрифты (сейчас жалею). Вообще-то каллиграфия у Лео, название условное, на самом деле это курс композиции, блестяще и неординарно проводимый. Учитель Лео - патриарх Литовской графики, автор интереснейшего учебника, проф. Альбертас Гурскас, несколько раз проводил мастер-классы. Очень понравилось, когда он сказал «Если ты, не создаешь, не находишь каждый раз новую форму, то и не надо вообще рисованием заниматься». Ученики наши не очень любят Рисунок, но обожают Каллиграфию. 

Так, играясь, я провел несколько лет. Вернувшись снова к живописи, я заканчивал и переписывал старые работы. Некоторые изменились до неузнаваемости. Очень много экспериментирую. Много рисую. Карандаш, уголь, сангина и другие материалы. Назначение их исключительно рабочее, «лабораторное». Это импровизации, опыты или эскизы. Не было цели превращать их в законченную графику. Когда-то великий Брусиловский выразил формальный аспект работы такими словами «Надо «раскатывать» декорацию независимо от фигур, которые там появятся». Эти отношения абстрактного, формального и изобразительного - замечательный инструмент, оставляющий много места сюрпризам и неожиданностям, которые надо учиться «слышать». И очень трудный материал даже для «продвинутых» учеников."

Макс Гуревич, 2017